Неточные совпадения
Левин не отвечал. Сказанное ими в
разговоре слово о том, что он действует справедливо только в отрицательном
смысле, занимало его. «Неужели только отрицательно можно быть справедливым?» спрашивал он себя.
Всё это она говорила весело, быстро и с особенным блеском в глазах; но Алексей Александрович теперь не приписывал этому тону ее никакого значения. Он слышал только ее слова и придавал им только тот прямой
смысл, который они имели. И он отвечал ей просто, хотя и шутливо. Во всем
разговоре этом не было ничего особенного, но никогда после без мучительной боли стыда Анна не могла вспомнить всей этой короткой сцены.
Я ее крепко обнял, и так мы оставались долго. Наконец губы наши сблизились и слились в жаркий, упоительный поцелуй; ее руки были холодны как лед, голова горела. Тут между нами начался один из тех
разговоров, которые на бумаге не имеют
смысла, которых повторить нельзя и нельзя даже запомнить: значение звуков заменяет и дополняет значение слов, как в итальянской опере.
Устремив неподвижные взоры в подкладку стеганого одеяла, я видел ее так же ясно, как час тому назад; я мысленно разговаривал с нею, и
разговор этот, хотя не имел ровно никакого
смысла, доставлял мне неописанное наслаждение, потому что ты, тебе, с тобой, твои встречались в нем беспрестанно.
Обломов все лежал на диване, веря и не веря
смыслу утреннего
разговора с Ольгой.
Опускаю подробности и не привожу всю нить
разговора, чтоб не утомлять.
Смысл в том, что он сделал мне предложение «познакомить его с господином Дергачевым, так как вы там бываете!»
— Нет, Саша, это так. В
разговоре между мною и тобою напрасно хвалить его. Мы оба знаем, как высоко мы думаем о нем; знаем также, что сколько бы он ни говорил, будто ему было легко, на самом деле было не легко; ведь и ты, пожалуй, говоришь, что тебе было легко бороться с твоею страстью, — все это прекрасно, и не притворство; но ведь не в буквальном же
смысле надобно понимать такие резкие уверения, — о, мой друг, я понимаю, сколько ты страдал… Вот как сильно понимаю это…
И действительно, он не навязывал: никак нельзя было спастись от того, чтоб он, когда находил это нужным, не высказал вам своего мнения настолько, чтобы вы могли понять, о чем и в каком
смысле он хочет говорить; но он делал это в двух — трех словах и потом спрашивал: «Теперь вы знаете, каково было бы содержание
разговора; находите ли вы полезным иметь такой
разговор?» Если вы сказали «нет», он кланялся и отходил.
— Мое положение выгодно. Твое в
разговоре со мною — нет. Я представляюсь совершающим подвиг благородства. Но это все вздор. Мне нельзя иначе поступать, по здравому
смыслу. Я прощу тебя, Александр, прекратить твои маневры. Они не ведут ни к чему.
Если бы, например, он стал объяснять, что такое «выгода», о которой он толкует с Верочкою, быть может, Марья Алексевна поморщилась бы, увидев, что выгода этой выгоды не совсем сходна с ее выгодою, но Лопухов не объяснял этого Марье Алексевне, а в
разговоре с Верочкою также не было такого объяснения, потому что Верочка знала, каков
смысл этого слова в тех книгах, по поводу которых они вели свой
разговор.
Когда вышла моя книга «
Смысл творчества», то в личном
разговоре ее высоко оценил Вяч.
У кабатчика Ермошки происходили
разговоры другого характера. Гуманный порыв соскочил с него так же быстро, как и налетел. Хорошие и жалобные слова, как «совесть», «христианская душа», «живой человек», уже не имели
смысла, и обычная холодная жестокость вступила в свои права. Ермошке даже как будто было совестно за свой подвиг, и он старательно избегал всяких
разговоров о Кожине. Прежде всего начал вышучивать Ястребов, который нарочно заехал посмеяться над Ермошкой.
В статье «Об эпиграмме и надписи у древних» (из Ла Гарпа) читаем: «В новейшие времена эпиграмма, в обыкновенном
смысле, означает такой род стихотворения, который особенно сходен с сатирою по насмешке или по критике; даже в простом
разговоре колкая шутка называется эпиграммою; но в особенности сим словом означается острая мысль или натуральная простота, которая часто составляет предмет легкого стихотворения.
От этих житейских
разговоров Захаревский с явным умыслом перешел на общие вопросы; ему, кажется, хотелось определить себе степень моей либеральности и узнать даже, как и что я — в
смысле религии.
[до скорого свидания (франц.); здесь — в
смысле «до скорого возобновления
разговора»]
Но не ясно ли: блаженство и зависть — это числитель и знаменатель дроби, именуемой счастьем. И какой был бы
смысл во всех бесчисленных жертвах Двухсотлетней Войны, если бы в нашей жизни все-таки еще оставался повод для зависти. А он оставался, потому что оставались носы «пуговицей» и носы «классические» (наш тогдашний
разговор на прогулке), потому что любви одних добивались многие, других — никто.
Эти слова Ромашов сказал совсем шепотом, но оба офицера вздрогнули от них и долго не могли отвести глаз друг от друга. В эти несколько секунд между ними точно раздвинулись все преграды человеческой хитрости, притворства и непроницаемости, и они свободно читали в душах друг у друга. Они сразу поняли сотню вещей, которые до сих пор таили про себя, и весь их сегодняшний
разговор принял вдруг какой-то особый, глубокий, точно трагический
смысл.
И начнется у них тут целодневное метание из улицы в улицу, с бульвара на бульвар, и потянется тот неясный замоскворецкий
разговор, в котором ни одно слово не произносится в прямом
смысле и ни одна мысль не может быть усвоена без помощи образа…
Но разница определяется Катериною очень быстро в пяти словах: «Да здесь все как будто из-под неволи!» И дальнейший
разговор показывает, что во всей этой внешности, которая так обыденна у нас повсюду, Катерина умела находить свой особенный
смысл, применять ее к своим потребностям и стремлениям, пока не налегла на нее тяжелая рука Кабанихи.
Рославлеву нетрудно было понять настоящий
смысл этой фразы; он отвечал вежливо, что, кажется, видел его однажды в «Французском кафе», и, не продолжая
разговора, расположился молча на другом стуле.
То, что издали, в широком обхвате глаза, казалось понятным и достижимым, вблизи утеряло свой ясный
смысл, разменялось на тысячу маленьких действий,
разговоров, смутных настроений, частичных выкладок и соображений.
Затем произошел между двумя учеными
разговор,
смысл которого сводился к следующему: приват-доцент Иванов берется соорудить при помощи линз и зеркал камеру, в которой можно будет получить этот луч в увеличенном виде и вне микроскопа. Иванов надеется, даже совершенно уверен, что это чрезвычайно просто. Луч он получит, Владимир Ипатьич может в этом не сомневаться. Тут произошла маленькая заминка.
Все снова стали смеяться, затем между ними произошел
разговор, в котором я ничего не понял, но чувствовал, что говорят обо мне, — легонько подсмеиваясь или серьезно — я не разобрал. Лишь некоторые слова, вроде «приятное исключение», «колоритная фигура», «стиль», запомнились мне в таком странном искажении
смысла, что я отнес их к подробностям моего путешествия с Дюроком и Эстампом.
Пение первоначально и существенно — подобно
разговору — произведение практической жизни, а не произведение искусства; но как всякое «уменье», пение требует привычки, занятия, практики, чтобы достичь высокой степени совершенства; как все органы, орган пения, голос, требует обработки, ученья, для того чтобы сделаться покорным орудием воли, — и естественное пение становится в этом отношении «искусством», но только в том
смысле, в каком называется «искусством» уменье писать, считать, пахать землю, всякая практическая деятельность, а вовсе не в том
смысле, какой придается слову «искусство» эстетикою.
Его
смысл будет в том, что гнусно тратить время в бесплодных
разговорах, когда, по нашему же сознанию, возбуждено столько живых вопросов.
Надобно сказать, что когда
разговор касался любви и вообще чувств, то она заговаривалась. Вначале в ее словах был еще некоторый
смысл, но потом, чем более хотела она высказаться, чем более желала выразить свои мысли, тем больше начинала нести вздор, так что уж и сама себя, вероятно, переставала понимать.
Бабка Авдотья, которая построила постоялый двор, была старой веры, ее же сын и оба внука (отцы Матвея и Якова) ходили в православную церковь, принимали у себя духовенство и новым образам молились с таким же благоговением, как старым; сын в старости не ел мяса и наложил на себя подвиг молчания, считая грехом всякий
разговор, а у внуков была та особенность, что они понимали писание не просто, а всё искали в нем (крытого
смысла, уверяя, что в каждом святом слове должна содержаться какая-нибудь тайна.
— Опять у них промежду себя
разговор пошел. Вы вот человек образованный, по-ихнему понимать должны, так я вам скажу, какие слова я упомнил. Слова-то запали и посейчас помню, а
смыслу не знаю. Он говорит...
Кое-что попадалось ему и прежде, но большею частью урывком, кое-что было известно вскользь или только по слуху, по отзывам, по
разговорам, а теперь все оно здесь, воочию, в полном его распоряжении, с возможностью читать не вскользь, а основательно и прочно, углубляясь и вдумываясь в
смысл всего того, что в то время и не одному Хвалынцеву с его увлекающейся юностью казалось высшей и безусловной правдой, высшим откровением.
— Попытку такого определения можно найти у В. С. Соловьева (глава «
Смысл войны» в «Оправдании добра» и «Три
разговора»
Соловьев В. С. Соч.
Для самого Толстого
смысл романа как будто сводится к следующему
разговору светской старухи, матери Вронского, с Кознышевым...
— Я с вами, папаша, вполне согласен, — говорит хриплым тенором жених Апломбов, молодой человек с длинной шеей и щетинистыми волосами. — К чему заводить ученые
разговоры? Я не прочь и сам поговорить о всевозможных открытиях в научном
смысле, но ведь на это есть другое время! Ты какого мнения, машер [дорогая (франц. ma chère).]? — обращается жених к сидящей рядом невесте.
Токарев опустил голову. Жуткое прошло у него по душе — жуткое и от
смысла ее слов, и что она в этом признавалась. Он почувствовал, что дальше в их
разговоре не будет лжи, что и он будет говорить всю правду, какова бы она ни была. Ветер бешеным порывом налетел из сада и зазвенел в стеклах окон.
— Кой чёрт небрежно? В небрежном письме
смысл и лад есть, есть содержание, а у тебя… извини, даже названия подобрать не могу! Сплошная белиберда! Слова и фразы, а содержания ни малейшего. Всё твое письмо похоже точь-в-точь на
разговор двух мальчишек: «А у нас блины ноне!» — «А к нам солдат пришел!» Мочалу жуешь! Тянешь, повторяешься… Мысленки прыгают, как черти в решете: не разберешь, где что начинается, где что кончается… Ну, можно ли так?
Апломбов. Я с вами, папаша, вполне согласен. К чему заводить ученые
разговоры? Я не прочь и сам поговорить о всевозможных открытиях в научном
смысле, но ведь на это есть другое время! (Дашеньке.) Ты какого мнения, машер [Дорогая (франц. ma chere).]?
Разговор зашел о"Comedie Franchise"и об одной актрисе, державшей тогда амплуа jeune premiere в комедии и легкой драме, не очень красивой и даровитой, но довольно симпатичной. Я не назову ее по фамилии. Дюма заговорил о ней очень сочувственно, повторяя, что никто не знает, какая это милая женщина во всех
смыслах.
Был ли он"другом"великого романиста, в нашем русском (а не французском)
смысле, — я не знаю и не проверял, но помню только, что Тургенев в своих рассказах и
разговорах со мною никогда не упоминал имени Ж.Симона.
Об Огареве я не слыхал у них
разговоров как о члене семьи. Он жил тогда в Женеве как муж с англичанкой, бывшей гувернанткой Лизы. Словом, они оба были вполне свободны, могли бы развестись и жениться гражданским браком для того, чтобы усыновить Лизу. Формально у Лизы было имя. Она значилась Огаревой, но никакого метрического свидетельства — в нашем русском
смысле, потому что она ни в какой церкви крещена не была.
У себя дома он всегда очень радушно принимал, любил
разговор на тогдашние злобы дня, но революционером он себя тогда не выказывал ни в чем. Все это явилось позднее. Даже и в мыслительном
смысле он не считался очень радикальным. В нем еще чувствовалась гегельянская закваска. Воинствующей публицистикой он в те годы не занимался и к редакции"Современника"близок не был.
Родился ли он драматургом — по преимуществу? Такой вопрос может показаться странным, но я его ставил еще в 70-х годах, в моем цикле лекций"Островский и его сверстники", где и указывал впервые на то, что создатель нашего бытового театра обладает скорее эпическим талантом. К сильному (как немцы говорят,"драстическому") действию он был мало склонен. Поэтому большинство его пьес так полны
разговоров, где много таланта в
смысле яркой психики действующих лиц, но мало движения.
Князь Сергей Сергеевич в коротких словах передал княгине Вассе Семеновне свой вчерашний
разговор с отцом Николаем. Княгиня Полторацкая была одна из самых ярых почитательниц луговского священника, а потому для нее участие отца Николая в казавшейся ей до сих пор безумной затее князя Лугового делало эту затею совершенно иной, освещало ее действительно в
смысле почти богоугодного дела.
Предсмертные слова Капочки звучали в ее ушах, но несмотря на их кажущуюся с первого взгляда ясность, княжна не могла понять их страшного
смысла, понять так, как она бы хотела совершенно ясно, бесспорно, так, чтобы она могла, опираясь на эти слова, решиться на какой-нибудь твердый шаг в форме
разговора с отцом и с княжной Александрой Яковлевной.
— О, женщины, женщины, как вы скоры на выводы… Неужели ему надо было поверять их ей в буквальном
смысле, чтобы для патера, который подслушал их
разговор, и для меня и Грубера, которым он его передал, нельзя было бы догадаться о невысказанных мыслях этого сладострастного турка.
Князь Вадбольский (поталкивая Карпова под бок). Француз без кудреватого присловия [Присловие — короткая речь с особым
смыслом; вставляемая в
разговор пословица, поговорка; худая молва о ком-нибудь или чем-нибудь.] не начнет дела.
С этого времени, когда они уверены были, что никто их не видит, взоры их стали вести
разговор, которому давали красноречивый
смысл то вспышки Анастасьина лица, подобные зарнице, предвещающей невидимую грозу, то взоры, отуманенные любовью, то бледность этого лица, говорившая, что не было уж спора рассудка с сердцем.
Этим объясняется эта обычная болтовня влюбленных — это переливание из пустого в порожнее, среди которого так быстро летит время, которое имеет какую-то особую прелесть, но оставляет после себя лишь неопределенное приятное впечатление, и хотя беседующие не в состоянии по окончании
разговора припомнить его
смысл, но готовы начать его сейчас же сначала.
Несколько минут
разговора с чиновником было достаточно, чтобы уладить дело в желательном для князя Сергей Сергеевича
смысле.
Не зная, кто говорил с его товарищем, и не понимая языка их, он в звуках их
разговора, которому степени страстей давали различную силу, ловил для себя близкий
смысл и верные образы.
Такого мнения был и Иван Кольцо, не раз предостерегавший Ермака в этом
смысле и даже побудивший его завести с Семеном Строгановым
разговор о необходимости похода.
Сам он не оставил мысли позаботиться о дочери баронессы и таким образом хотя наполовину исполнить просьбу покойной, но и в этом
смысле не решался заговорить с женой, сделать же это от нее тайно ему было неприятно — он еще тогда, после слышанного им
разговора между Тамарой и князем Чичивадзе и почти исцеления от его пагубной страсти к первой, решил не иметь более тайн от своей жены.